Виленский николай алексеевича разумовский н годы жизни. Граф Разумовский: биография. Граф Алексей Разумовский: факты из жизни. Легенды о потомстве Алексея Григорьевича

(1748-09-12 )
Санкт-Петербург Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Граф Алексей Кириллович Разумовский (1748-1822) - русский государственный деятель из рода Разумовских : действительный камергер, тайный советник, сенатор, министр народного просвещения . Строитель подмосковной усадьбы Горенки и дворца на Яузе . Родоначальник дворян Перовских : отец Антония Погорельского , дед А. К. Толстого , прадед Софьи Перовской .

Биография

• Николай (1785-1858), (единственный из десяти детей носивший отчество «Иванович») губернатор в Крыму, феодосийский градоначальник.
• Алексей (1787-1836), русский писатель (псевдоним - Антоний Погорельский), член Российской академии.
• Мария (1791-1872), жена генерала М. К. Крыжановского , кавалерственная дама (1837).
• Лев (1792-1856), государственный деятель, министр внутренних дел, министр уделов.
• Василий (1793-1857), государственный деятель и военачальник, генерал от кавалерии, генерал-адъютант.
• Елизавета (Прасковья) (1795 - ?)
• Анна (1796-1856), муж - граф Константин Петрович Толстой (1779-1870), сын - Алексей Константинович Толстой .
• Ольга (1798-1833), муж - Михаил Николаевич Жемчужников .
• Софья (1812-1883), муж - Владимир Владимирович Львов .
• Борис (1815-1881), военный и государственный деятель, генерал-адъютант, член Государственного Совета.

Varvara Alexseevna Repnina.jpg

Варвара Алексеевна

Ekaterina Uvarova.jpg

Екатерина Алексеевна

BrullovP-TPEROV.jpg

Алексей Перовский

Orest Kiprensky 030.jpg

Василий Перовский

Anna Alexeevna Perovskaya (Tolstaya).jpg

Анна Перовская

S.A. Lvova by A.Brullov.jpg

Софья Перовская

Напишите отзыв о статье "Разумовский, Алексей Кириллович"

Примечания

Литература

• Разумовский, Алексей Кириллович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Разумовский, Алексей Кириллович

Смотреть и правда было на что, так как «птица» вдруг стала «деформироваться», превращаясь то ли в зверя, с человеческими глазами, то ли в человека, со звериным телом...
– Что-о это? – удивлённо выпучила свои карие глазки моя подружка. – Что это с ней происходит?..
А «птица» уже выскользнула из своих крыльев, и перед нами стояло очень необычное существо. Оно было похоже на полуптицу-получеловека, с крупным клювом и треугольным человеческим лицом, очень гибким, как у гепарда, телом и хищными, дикими движениями... Она была очень красивой и, в то же время, очень страшной.
– Это Миард. – представила существо Вэя. – Если хотите, он покажет вам «живность», как вы говорите.
У существа, по имени Миард, снова начали появляться сказочные крылья. И он ими приглашающе махнул в нашу сторону.
– А почему именно он? Разве ты очень занята, «звёздная» Вэя?
У Стеллы было очень несчастное лицо, потому что она явно боялась это странное «красивое страшилище», но признаться в этом ей, по-видимому, не хватало духу. Думаю, она скорее бы пошла с ним, чем смогла бы признаться, что ей было просто-напросто страшно... Вэя, явно прочитав Стеллины мысли, тут же успокоила:
– Он очень ласковый и добрый, он понравится вам. Вы ведь хотели посмотреть живое, а именно он и знает это лучше всех.
Миард осторожно приблизился, как будто чувствуя, что Стелла его боится... А мне на этот раз почему-то совершенно не было страшно, скорее наоборот – он меня дико заинтересовал.
Он подошёл в плотную к Стелле, в тот момент уже почти пищавшей внутри от ужаса, и осторожно коснулся её щеки своим мягким, пушистым крылом... Над рыжей Стеллиной головкой заклубился фиолетовый туман.
– Ой, смотри – у меня так же, как у Вэйи!.. – восторженно воскликнула удивлённая малышка. – А как же это получилось?.. О-о-ой, как красиво!.. – это уже относилось к появившейся перед нашим взором новой местности с совершенно невероятными животными.
Мы стояли на холмистом берегу широкой, зеркальной реки, вода в которой была странно «застывшей» и, казалось, по ней можно было спокойно ходить – она совершенно не двигалась. Над речной поверхностью, как нежный прозрачный дымок, клубился искрящийся туман.
Как я наконец-то догадалась, этот «туман, который мы здесь видели повсюду, каким-то образом усиливал любые действия живущих здесь существ: открывал для них яркость видения, служил надёжным средством телепортации, вообще – помогал во всём, чем бы в тот момент эти существа не занимались. И думаю, что использовался для чего-то ещё, намного, намного большего, чего мы пока ещё не могли понять...
Река извивалась красивой широкой «змеёй» и, плавно уходя в даль, пропадала где-то между сочно-зелёными холмами. А по обоим её берегам гуляли, лежали и летали удивительные звери... Это было настолько красиво, что мы буквально застыли, поражённые этим потрясающим зрелищем...
Животные были очень похожи на невиданных царственных драконов, очень ярких и гордых, как будто знающих, насколько они были красивыми... Их длиннющие, изогнутые шеи сверкали оранжевым золотом, а на головах красными зубцами алели шипастые короны. Царские звери двигались медленно и величественно, при каждом движении блистая своими чешуйчатыми, перламутрово-голубыми телами, которые буквально вспыхивали пламенем, попадая под золотисто-голубые солнечные лучи.
– Красоти-и-и-ще!!! – в восторге еле выдохнула Стелла. – А они очень опасные?
– Здесь не живут опасные, у нас их уже давно нет. Я уже не помню, как давно... – прозвучал ответ, и тут только мы заметили, что Вэйи с нами нет, а обращается к нам Миард...
Стелла испуганно огляделась, видимо не чувствуя себя слишком комфортно с нашим новым знакомым...
– Значит опасности у вас вообще нет? – удивилась я.
– Только внешняя, – прозвучал ответ. – Если нападут.
– А такое тоже бывает?
– Последний раз это было ещё до меня, – серьёзно ответил Миард.
Его голос звучал у нас в мозгу мягко и глубоко, как бархат, и было очень непривычно думать, что это общается с нами на нашем же «языке» такое странное получеловеческое существо... Но мы наверное уже слишком привыкли к разным-преразным чудесам, потому что уже через минуту свободно с ним общались, полностью забыв, что это не человек.
– И что – у вас никогда не бывает никаких-никаких неприятностей?!. – недоверчиво покачала головкой малышка. – Но тогда вам ведь совсем не интересно здесь жить!..
В ней говорила настоящая, неугасающая Земная «тяга к приключениям». И я её прекрасно понимала. Но вот Миарду, думаю, было бы очень сложно это объяснить...
– Почему – не интересно? – удивился наш «проводник», и вдруг, сам себя прервав, показал в верх. – Смотрите – Савии!!!
Мы взглянули на верх и остолбенели.... В светло-розовом небе плавно парили сказочные существа!.. Они были совершенно прозрачны и, как и всё остальное на этой планете, невероятно красочны. Казалось, что по небу летели дивные, сверкающие цветы, только были они невероятно большими... И у каждого из них было другое, фантастически красивое, неземное лицо.
– О-ой.... Смотри-и-те... Ох, диво како-о-е... – почему-то шёпотом произнесла, совершенно ошалевшая Стелла.
По-моему, я никогда не видела её настолько потрясённой. Но удивиться и правда было чему... Ни в какой, даже самой буйной фантазии, невозможно было представить таких существ!.. Они были настолько воздушными, что казалось, их тела были сотканы из блистающего тумана... Огромные крылья-лепестки плавно колыхались, распыляя за собой сверкающую золотую пыль... Миард что-то странно «свистнул», и сказочные существа вдруг начали плавно спускаться, образуя над нами сплошной, вспыхивающий всеми цветами их сумасшедшей радуги, огромный «зонт»... Это было так красиво, что захватывало дух!..
Первой к нам «приземлилась» перламутрово-голубая, розовокрылая Савия, которая сложив свои сверкающие крылья-лепестки в «букет», начала с огромным любопытством, но безо всякой боязни, нас разглядывать... Невозможно было спокойно смотреть на её причудливую красоту, которая притягивала, как магнит и хотелось любоваться ею без конца...
– Не смотрите долго – Савии завораживают. Вам не захочется отсюда уходить. Их красота опасна, если не хотите себя потерять, – тихо сказал Миард.
– А как же ты говорил, что здесь ничего опасного нет? Значит это не правда? – тут же возмутилась Стелла.
– Но это же не та опасность, которую нужно бояться или с которой нужно воевать. Я думал вы именно это имели в виду, когда спросили, – огорчился Миард.
– Да ладно! У нас, видимо, о многом понятия будут разными. Это нормально, правда ведь? – «благородно» успокоила его малышка. – А можно с ними поговорить?
– Говорите, если сможете услышать. – Миард повернулся к спустившейся к нам, чудо-Савии, и что-то показал.
Дивное существо заулыбалось и подошло к нам ближе, остальные же его (или её?..) друзья всё также легко парили прямо над нами, сверкая и переливаясь в ярких солнечных лучах.
– Я Лилис...лис...ис...– эхом прошелестел изумительный голос. Он был очень мягким, и в то же время очень звонким (если можно соединить в одно такие противоположные понятия).
– Здравствуй, красивая Лилис. – радостно приветствовала существо Стелла. – Я – Стелла. А вот она – Светлана. Мы – люди. А ты, мы знаем, Савия. Ты откуда прилетела? И что такое Савия? – вопросы опять сыпались градом, но я даже не попыталась её остановить, так как это было совершенно бесполезно... Стелла просто «хотела всё знать!». И всегда такой оставалась.
Лилис подошла к ней совсем близко и начала рассматривать Стеллу своими причудливыми, огромными глазами. Они были ярко малиновые, с золотыми крапинками внутри, и сверкали, как драгоценные камни. Лицо этого чудо-существа выглядело удивительно нежным и хрупким, и имело форму лепестка нашей земной лилии. «Говорила» она, не раскрывая рта, в то же время улыбаясь нам своими маленькими, круглыми губами... Но, наверное, самыми удивительными у них были волосы... Они были очень длинными, почти достигали края прозрачного крыла, абсолютно невесомыми и, не имея постоянного цвета, всё время вспыхивали самыми разными и самыми неожиданными блестящими радугами... Прозрачные тела Савий были бесполы (как тело маленького земного ребёнка), и со спины переходили в «лепестки-крылья», что и вправду делало их похожими на огромные яркие цветы...
– Мы прилетели с гор-ор... – опять прозвучало странное эхо.
– А может ты нам быстрее расскажешь? – попросила Миарда нетерпеливая Стелла. – Кто они?
– Их привезли из другого мира когда-то. Их мир умирал, и мы хотели их спасти. Сперва думали – они смогут жить со всеми, но не смогли. Они живут очень высоко в горах, туда никто не может попасть. Но если долго смотреть им в глаза – они заберут с собой... И будешь жить с ними.
Стелла поёжилась и чуть отодвинулась от стоявшей рядом Лилис... – А что они делают, когда забирают?
– Ничего. Просто живут с теми, кого забирают. Наверно у них в мире было по-другому, а сейчас они делают это просто по-привычке. Но для нас они очень ценны – они «чистят» планету. Никто никогда не болел после того, как они пришли.
– Значит, вы их спасли не потому, что жалели, а потому, что они вам были нужны?!.. А разве это хорошо – использовать? – я испугалась, что Миард обидится (как говорится – в чужую хату с сапогами не лезь...) и сильно толкнула Стеллу в бок, но она не обратила на меня ни какого внимания, и теперь уже повернулась к Савии. – А вам нравится здесь жить? Вы грустите по своей планете?

Второй министр народного просвещения России

Алексей Кириллович Разумовский

(1748 -- 1822)

АЛЕКСЕЙ ПЛЮС ВАРВАРА

От брака с Екатериной Ивановной Нарышкиной Кирилл Разумовский имел шесть сыновей и пять дочерей. Но только старший из сынов - Алешка - порадовал его двумя внуками, продолжателями рода Разумовских.

Алексей вместе с братьями учился в специально созданном для них “институте”, где им преподавали адъюнкты Санкт-Петербургской академии наук. В 16 лет продолжил учебу в Германии, Англии, Италии. Через четыре года вернулся в Россию вольтерьянцем и либералом. В качестве камер-юнкера служил при дворе Петра III, затем Екатерины II. Будучи признанным щеголем, он тратил огромные деньги на наряды. Смолоду Алексей свысока смотрел на всех смертных, гордясь своим “царским” происхождением (мать его была внучатой сестрой императрицы Елизаветы).

Варвара Петровна Шереметьева

Желая образумить сына, в 1744 году Кирилл Григорьевич женит его “на первой в тогдашнее время по богатству и знатности русской невесте” Варваре Петровне Шереметевой. 24-летняя красавица жена принесла мужу 44 тысячи душ крестьян и богатые пензенские вотчины.

В 1775 году Алексей Разумовский был пожалован в действительные камергеры, но служить ему было лень. А потому в 1778 году он вышел в отставку и поселился с семьей в подмосковном имении Горенки. В отличие от отца, который, задавая пиры и балы, сердечно был рад гостям, Алексей не любил ни соседей, ни родственников и не желал общаться со знакомыми, предпочитая вести почти отшельническую жизнь во дворце, убранном с царской роскошью. Интересовался ботаникой и минералогией, покровительствовал ученым Московского университета, организовывал экспедиции по всему миру с целью пополнения минералогической коллекции и поиска посадочного материала – граф разводил экзотические растения. Современники утверждали, что в Горенках были собраны “сокровища природы из всех стран света”, а его богатейшие оранжереи были лучшими в Европе. “В числе самых редких до’лжно заметить винтообразную пальму, драконову кровь, ямайский кедр, бамбук, американское масличное дерево. Большая часть растений расположена в семи отдельных корпусах, заключающих шестнадцать оранжерей, из коих одиннадцать разных температур и пять теплиц. Здесь переходишь из Африки в Азию, из тропиков одним шагом очутишься у полюсов!” – вспоминал историк и путешественник П.П. Свиньин.

“Растения он любил больше, чем собственных детей” - так отзывались о Разумовском современники. Детей у Алексея Кирилловича было четверо - два сына и две дочери. Дед - Кирилл Григорьевич, обрадованный рождением внуков Петра и Кирилла, позаботился об их будущем: с младенчества они были зачислены в состоящий под его началом Измайловский полк.

В 1785 году, практически сразу после рождения младшей дочери, Алексей Разумовский расстался с женой.

Будь Варвара Петровна великосветской львицей иль рачительной хозяйкой, разделяй она увлечения супруга естественными науками, быть может, они и ужились бы. А она, как на грех, была женщиной простоватой и робкой, беспомощной и нерешительной, суеверной и богобоязненной. Муж, безбожник, мистик и масон, имевший тяжелый характер, суровый и вспыльчивый нрав, отобрал у жены детей “во избежание дурного нравственного влияния”.

Дочерей - семилетнюю Вареньку и двухлетнюю Катюшу – граф поручил заботам своей сестры графини Прасковьи Гудович. К девятилетнему Петру и четырехлетнему Кириллу приставил иностранцев-гувернеров. А себе завел “метрессу подлого происхождения” - дочь берейтора Марию Михайловну Соболевскую (по мужу - Денисьеву), которая впоследствии родила ему десятерых детей, получивших фамилию Перовских.

БЕГЛЫЙ ПЕТР

В 1786 году императрица Екатерина произвела Алексея Разумовского в тайные советники и назначила сенатором. В Санкт-Петербург граф переехал вместе с сыновьями, но их жизнью он совершенно не интересовался. За что и поплатился.

Первым преподнес ему сюрприз Петр. Мальчик, воспитанный как француз, бегло говоривший на нескольких иностранных языках, охотно изучавший физику и математику, историю и философию, в 12 лет неожиданно сбежал из дома. Отыскали его в семье разносчика, где он “трудом добывал себе скудное пропитание”. Петра примерно наказали, отмыли и водворили в классы. Но спустя короткое время он снова сбежал. На этот раз его нашли в хибарке бедного работяги. Было еще несколько побегов, но все они заканчивались одним и тем же - отловом беглеца и возвращением его в роскошный отцовский дворец.

В 1789 году, по достижении четырнадцати лет, Петр исчез на два года. Алексею Кирилловичу доносили о том, что сына видели на ярмарках в разных городах. Одно время он кочевал с цыганским табором, занимаясь конокрадством, затем связался с шайкой воров.

Алексей Кириллович решительно вычеркнул сына из своей жизни. Но у деда Кирилла Григорьевича болела душа о непутевом внуке. К тому же он считал, что быль молодцу не в укор.

Используя свои связи, дед отыскал внука, и после крупного разговора тот приступил к службе в Измайловском полку. Год Петр тянул военную лямку в Петербурге, а потом сорвался: закутил, стал швырять деньгами, играть в карты. Страсть к игре перешла к нему по наследству от деда, которого называли “ночным картежником и дневным бильярдистом”.

Остановить Петра было некому. Отец с ним не общался, а Кирилл Григорьевич, проживавший в Москве, о загулах внука ничего не знал. Задолжав крупную сумму, Петр не стал обращаться за помощью к деду. Предпочел бежать за границу.

В Вене под чужой фамилией он устроился конюхом... к своему родному дядьке - Александру Кирилловичу Разумовскому, российскому посланнику в Австрии. Но долго у родственника он не задержался. Принялся бродяжничать по Европе. Время от времени он принимался за работу - ухаживал за лошадьми, выращивал пшеницу и овощи, а в Париже устроился сторожем в “веселый” (читай - публичный) дом.

МОДНЫЙ ПОРОК

Граф Алексей Кириллович Разумовский, занимавшийся государственными делами, в 1795 году ушел в отставку и вернулся к себе в Горенки. По одной версии, его отставка была продиктована несогласием с предложенным императрицей законом, по другой – он обиделся из-за того, что его не назначили министром коммерции. Но, вероятнее всего, отъезд графа из Петербурга был связан со скандальным поведением младшего сына Кирилла.

Долгое время Кирилл не доставлял отцу беспокойства. Умный и способный мальчик прилежно изучал науки, не шалил и т.п. Отцу и в голову не могло прийти, что француз-гувернер увлек мальчишку модным в ту пору мистицизмом. Занимаясь столоверчением и вызовом духов по ночам, Кирилл настолько уверовал в существование привидений, что стал их... видеть. Но это было лишь полбеды. Настоящая беда пришла в 1794 году, когда 14-летний камергер Кирилл Разумовский появился при дворе императрицы Екатерины II.

“Тогда между молодыми и зажиточными людьми был в большой моде разврат, и молодой человек, который не мог представить очевидного доказательства своей развращенности, был принимаем дурно или вовсе не принимаем в обществе своих сотоварищей...” - писал историк М.И. Пыляев.

Кирилл, опекаемый французом-гувернером, повел жизнь распутную и развратную. Окружил себя нахлебниками и льстецами, в обществе которых устраивал пьяные оргии. Когда слухи о гомосексуальных наклонностях Кирилла дошли до отца, тот закатил страшный скандал, закончившийся изгнанием красавца-гувернера.

Реакция подростка была жуткой - истерика сменялась слезами, те - небывалой яростью, а потом он замкнулся. Врачи, приглашенные отцом, обнаружили у него первые признаки помешательства. В 1796 году граф Разумовский отправил своего беспутного сына за границу: для лечения или продолжения образования - история умалчивает.

ИЗ МОШЕННИКОВ В ПРОПОВЕДНИКИ

В 1795 году Петр, которому надоело скитаться по Европе, вернулся в Россию. Постаревший дед, все еще надеясь, что Петруша образумится, обратился к императрице с просьбой назначить внука к нему в штат генерал-майором. Та издала нужный рескрипт. Но Петр в Москве, где проживал Кирилл Григорьевич, так и не появился.

Поселился он в Бессарабии, где стал предводителем шайки ловких мошенников. Разъезжая по южным ярмаркам, они продавали фальшивые виды на жительство и поддельные ассигнации, проворачивали различные аферы, да так удачно, что в течение пяти лет они действовали совершенно безнаказанно. В 1799 году граф-аферист не веривший ни в Бога, ни в черта, неожиданно подался в религию: связался со старообрядцами, проживавшими на севере. И стал самым ярым поборником самосожжения, проповедуя идею очищения через огонь. Был ли он готов сам сгореть заживо - осталось неизвестным. Власти, обеспокоенные деятельностью самосожженцев, послали в раскольничий скит воинскую команду, которая всех повязала.

Невзирая на заслуги деда, Петра Разумовского сослали на покаяние в Соловецкий монастырь, служивший тюрьмой для еретиков, раскольников, вольнодумцев и разного рода государственных преступников. Здесь Петру довелось испытать и холод и голод. Только в 1806 году - “по принесении полного раскаяния” - Петр Алексеевич вышел на свободу. А чтобы в дальнейшем он дурью не мучился, император отправил его к герцогу Ришелье в Одессу чиновником по особым поручениям. Получив наследство, оставленное ему дедом (тот скончался в 1803 году), Разумовский отбыл на юг.

БЕЗУМНЫЙ ИЛЛЮМИНАТ

В том же 1806 году в Россию возвратился из-за границы Кирилл Разумовский.

Отправив сына за границу, Алексей Кириллович более им не интересовался. Тем временем в Германии юный Разумовский попал в цепкие лапы масонов из Ордена иллюминатов, отрицавших существование Бога и мечтавших о свержении европейских монархий революционным путем.

По свидетельству современников, иллюминаты “умели привлекать к себе молодых людей обольщением разврата, а стариков - возбуждением страстей и средствами к их тайному удовлетворению”. Декларируя благородные задачи усовершенствования мира на справедливых основаниях, иллюминаты были готовы в своей борьбе использовать любые средства, в том числе и яды. Юного Разумовского стали готовить в отравители. Принимал ли Кирилл участие в каких-то акциях иллюминатов - осталось тайной. Вероятно, в какой-то момент планы иллюминатов переменились, и они решили прибрать к рукам богатства Разумовских, для чего принялись пичкать Кирилла разными снадобьями. Но тот запил по-черному. Все закончилось белой горячкой, во время которой граф отчаянно буйствовал.

Когда летом 1806 года Кирилл принял решение вернуться на родину, отец приказал ему отправляться на жительство в пензенское имение Ершово, принадлежавшее Варваре Шереметевой. После пересечения границы Кирилл вновь запил. По дороге в Пензу он ежечасно принимал какие-то таблетки, запивая их водкой, отчего совершенно обезумел - разгонял народ на постоялых дворах, ранил трех человек кинжалом (в том числе и своего камердинера), а также пытался застрелить из пистолета ямщика.

Слухи о бесчинствах Разумовского дошли до императора Александра I, и тот приказал взять опасного буяна под стражу. В сентябре Кирилл Разумовский был арестован и препровожден в Шлиссельбургскую крепость. В его аптечке нашли ядов “более чем нужно для отравления целого полка”. Врачи признали Разумовского больным. Как опасный умалишенный он был помещен в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, где он провел долгие 16 лет. По свидетельству очевидцев, в монастыре симпатичный молодой Разумовский вел себя спокойно и даже бренчал на гитаре. Лишь иногда он внезапно впадал в бешенство, обещая всем “задать”.

МИНИСТР ПРОСВЕЩЕНИЯ

В 1810 году император Александр I назначил графа Алексея Кирилловича Разумовского министром народного просвещения. При нем были открыты знаменитый Царскосельский лицей, 24 уездных училища, несколько гимназий и 72 приходские школы.

Время изменило графа. Бывший безбожник-масон, жестокосердный и равнодушный отец настоял на введении в учебных заведениях Закона Божьего и отмене телесных наказаний. Имея за плечами горький опыт, он нашел в себе мужество в докладе к императору сказать о наболевшем:

“В отечестве нашем далеко простерло корни свои воспитание, иноземцами сообщаемое. Дворянство, подпора государства, возрастает нередко под надзором людей, одною рукою собственной корыстью занятых, презирающих все не иностранное, не имеющих ни чистых правил нравственности, ни познаний... Следуя дворянству, и другие сословия готовят медленную пагубу обществу воспитанием детей своих в руках иностранцев”.

Министры сочли это предложение ошибочным, мол, граф сам на молоке обжегся, а теперь на воду дует. Но император поддержал Разумовского, и надзор за иностранными гувернерами и гувернантками был усилен.

Скончался он весной 1822 года в Малороссии, в городе Почепе. Петр Алексеевич продал доставшийся ему громадный отцовский дворец на Гороховом поле за гроши заимодавцам. После кончины Разумовского опекунам позволили забрать из Спасо-Евфимиева монастыря Кирилла, который к этому времени впал в детство. Поселили его в Харькове, где через семь лет он и скончался в 1829 году.

Печальной была и судьба Варвары Разумовской. “Отдаленная против воли от нежнолюбимых детей, эта бедная, несмотря на свои шестнадцать тысяч душ, женщина окружила себя фаворитками, воспитанницами, калмыками и калмычками, вольноотпущенными обоего пола, бедными дворянками и разного рода приживалками и приживателями. От общества графиня совершенно отказалась и, кроме детей... и самых близких родственников, почти никого не принимала...

Скончалась Варвара Петровна Разумовская в 1824 году.

ОПАЛЬНЫЙ КАМЕРГЕР

Но вернемся к Петру Разумовскому. Герцог Ришелье приветливо встретил опального камергера. Ему наверняка было известно бурное прошлое Разумовского. Чтобы оно не помешало Петру Кирилловичу начать новую жизнь, было объявлено, что тот вернулся в Россию “после долгого заграничного путешествия с целью поступить на государственную службу”.

Какое-то время Разумовский помогал герцогу в закладке Дюковского парка, выписывая деревья из-за границы, из Тульчина и из знаменитого Софийского сада в Умани, но более для него работы не нашлось.

Тогда, купив на Молдаванке, в районе Водяной балки (оврага), огромный участок земли, Разумовский принялся его благоустраивать. По обе стороны балки возвел дворцы, похожие на итальянские виллы, а склоны балки превратил в прекрасный парк с перепутанными аллеями, беседками и павильонами. Под дворцами были устроены глубокие подземелья, а из них - несколько подземных ходов. По одному из них можно было пройти из одного дворца в другой; остальные вели в лабиринты заброшенных одесских каменоломен.

Украсив свои дворцы картинами и скульптурами, собрав огромную библиотеку, граф зажил в имении в окружении многочисленной челяди и любовниц, которые его нещадно обворовывали. Общался он только с герцогом Ришелье. А когда тот в 1814 году уехал во Францию, Разумовский и вовсе прекратил выходить за пределы своей усадьбы. Со временем он сократил общение с челядью и дамами сердца. В одном из дворцов он приказал сделать две стеклянные стены, за которыми устроили огромные вольеры для экзотических птиц. Временами, не желая никого видеть, Петр Кириллович отправлялся жить в подземелья. Здесь находилась его любимая комната, убранная с “азиатской” роскошью, куда слугам и любовницам под страхом смерти вход был запрещен. В определенном месте граф оставлял записки для слуг, которые доставляли сюда все потребное. Так он прожил 21 год. 18 июля 1835 года граф Петр Кириллович Разумовский скончался, выпустив перед смертью на свободу своих любимых птиц.

Одесситы, пришедшие проститься с покойным, отмечали, что гроб был покрыт “непроницаемой кисеей”. Питерская и московская знать какое-то время судачила по поводу этой смерти. Одни уверяли, что в графские подземелья пробрались разбойники, которые ограбили и убили графа, изуродовав его лицо. Другие были уверены, что непутевый Разумовский в очередной раз выкинул коленце: выдав чье-то тело за свое, сам бежал в Турцию со всеми богатствами, оставив заимодавцев с носом. Дамы постарше, вспоминая родителей графа, его дедов и бабок, не могли поверить, что наследник богатейших состояний империи помер, как последний никому не нужный бродяга...

Старший сын гетмана Кирилла Григорьевича и его супруги Екатерины Ивановны, род. в Петербурге 12-го сентября 1748 года и, записанный со дня рождения в военную службу, провел годы своего детства в доме родителей, старавшихся дать детям высшее образование и не жалевших на это денег. Позднее, по совету академика Тауберта, Разумовский вместе с братьями, а также сыновьями Г. Н. Теплова, А. В. Олсуфьева и рекетмейстера Ив. Ив. Козлова был помещен для лучшего воспитания в особо нанятый, походивший на дворец, большой дом на Васильевском острове в 10-й линии, вместе с гувернером французом Бурбье. При них состояли три учителя: известный математик и академик С. Я. Румовский, историк А. Л. Шлецер и иезуитский воспитанник из Вены. Кроме того различные учителя приезжали давать отдельные уроки (на французском языке, так как воспитанники не знали еще немецкого). Тауберт был главным инспектором, еженедельно посещал этот домашний пансион и следил за успехами учеников, для обучения которых был составлен особый план; в него, по предложению Шлецера, была включена география и необходимая для учеников наука - познание отечества, под которой разумелась статистика России. По каждому главному предмету статистики Шлецер составил особые карманные книжечки, содержание которых было приспособлено к тому роду службы, к которой готовились ученики, получившие каждый по такой книжке в золотом обрезе с надписью "à l"usage de l"académie de la X-me ligne". Андрей Кириллович, пожалованный в день восшествия на престол Петра III в ротмистры (14 лет от роду), получил книжку "sur le militaire", а брат его Андрей, бывший мичманом - "sur la marine" и т. д. Дети писали сочинения каждый о своем предмете, и эти сочинения представлялись их родителям. Бурбье кроме французского языка преподавал историю, но скоро упросил заниматься этим того же Шлецера, который принялся тогда за изготовление подобных же книжек по истории. Он же учил и латинскому языку. Эта, так называемая академия 10-й линии занимала очень и двор, и петербургскую знать.

Довершить воспитание своих сыновей отец-гетман хотел в одном из известных заграничных университетов. В то время своими профессорами славился Страсбургский университет, куда и были отправлены сыновья Разумовского вместе с гувернером Матиньяном в 1765 году. Они были поручены попечению профессора Шепфлина (Iohann Schoepflin), отличавшегося притом высокою нравственностью; под его надзором состояли уже учившиеся в Страсбурге русские студенты Поленов и Лепехин. Шепфлин прилагал великое старание о детях Разумовского и часто их экзаменовал. - Однако, сам Кир. Григор. P., посетив Страсбург в 1767 г., остался недоволен не столько университетом, сколько городом: присутствие военной молодежи, буйство офицеров и кутежи не пришлись ему по сердцу, и он решил приискать сыновьям более скромное местопребывание за границею, а между тем взял старшего сына Алексея с собою в Италию, наняв для него гувернерами поэта Николаи и француза Кронье. Встретив в Италии Ив. Ив. Шувалова, он оставил на его попечение своего сына вместе с его наставниками, не более как года на полтора (до октября 1768 г.), намереваясь сыновей послать потом в Англию. Алексей Кир., прожив в Италии, поехал чрез Геную и Марсель, видел "меридиональную" Францию и, соединившись с братьями в Страсбурге, весною 1768 года поехал в Лондон. Пожив несколько времени в этом городе, он предпринял вместе с братьями и гувернерами путешествие по Англии, а затем чрез Голландию вернулся в Петербург, куда прибыли осенью 1769 г. - Граф Алексей был назначен камер-юнкером и стал служить при дворе, несмотря на то, что не любил придворной жизни. Служба эта его не занимала и отец, чтобы дать сыну занятие, передал ему в полное управление свои обширные малороссийские имения, которые Екатерина II не дозволяла ему самому посещать после уничтожения гетманства. В это время (23-го февр. 1774 г.) молодой Алекс. Кир. вступил в брак с графинею Варварою Петровною Шереметевою, дочерью графа Петра Борисовича, получившего богатейшее приданое; она считалась по богатству первою невестою в России. Свадьба была отпразднована в Москве, где поселились новобрачные, отправляясь на лето в малороссийские имения. Молодой Алекс. Гр. не имел никаких способностей к хозяйственным занятиям, а потому отец, получив наконец разрешение Государыни, приехал в 1774 г. в Батурин и принялся сам управлять имениями. Граф Алексей в июле 1775 г. был пожалован в действительные камергеры и стал жить и в Петербурге и в Москве, смотря по тому, где имел пребывание двор Императрицы, но в 1778 г. просил уволить его от службы, "чтобы исполнить долг свой и отцу обремененному фамилиею в благоустройстве его дома помощь делать"; получив желаемую отставку в 1778 г., он поселился в Москве и стал заниматься отделкою выделенного ему отцом села Горенки. В 1784 г. он приказал своей супруге, бесхарактерной, но очень набожной особе, с большими суевериями, покинуть его дом, оставив ему детей, которых страстно любил. После изгнания жены граф удалплся от света, к которому всегда был мало расположен, и стал редко видеться не только со знакомыми, но даже и самыми близкими родственниками. Неизвестно, долго ли он находился в отставке, но уже 27-го июня 1786 г., в день восшествия на престол Екатерины II, был произведен в тайные советники и назначен сенатором. Позднее, в 1793 г. он, в числе трех кандидатов, был представлен Сенатом на вакантное место Президента Комерц-Коллегии, но Императрица не избрала Разумовского, давно домогавшегося подобного места. Екатерина II была против него предубеждена и недовольна им быть может потому, что Разумовский принадлежал тогда к масонам. В 1795 г. он значится "сенатором, уволенным на два года". Есть предание что он не одобрял одного закона, переданного Императрицею на обсуждение Сената, и затягивал прения. Императрица, узнав об этом, потребовала его к себе и взяла обещание согласиться, причем он заявил ей, что нехотя повинуется воле Государыни. Чрез несколько месяцев Разумовский вышел в отставку и все время царствования Павла І прожил в Москве, в своих роскошных палатах и великолепных теплицах, уезжая на лето в Малороссию.

В это время он уговорил отца продать обширный дом на Знаменке (этот дом купил граф Николай Петров. Шереметев), который предназначался ему, и сам предался также страсти к постройкам подобно отцу и дяде. Он стал воздвигать на Гороховом дворе - месте, пожалованном дяде его графу Алексею Григорьевичу Импер. Елизаветою, богатейшие палаты из дубовых брусьев и истратил на это более миллиона рублей. Залы блистали зеркалами, бронзою; много комнат было обито гобеленами и украшено картинами лучших художников. В доме была богатая библиотека. Дом занимал целый квартал и к нему прилегал сад, имевший в окружности до 3½ верст и несколько прудов с рыбою. Яуза извивалась среди сада, а около дома стояла церковь Вознесения. Любимым пребыванием графа A. K. Разумовского было подмосковное село Горенки, где он устроил замечательный ботанический сад, вызвав из-за границы для этого профессора Стефани, а потом Фишера. Сад этот считался одним из чудес Москвы и имел до 2000 родов растений; известные ботаники ездили в различные страны России для пополнения ботанических коллекций сада, при котором имелась огромная библиотека, богатейшая в России по естественным наукам. В оранжереях насчитывали до 500 больших померанцевых деревьев, а сад был расположен на двух квадратных верстах. В теплицах выращивались дотоле неизвестные растения, получившие в честь графа название "Razoumovia". Среди этих растений, среди царской роскоши заперся граф один; он наслаждался ими без всякой пользы для других. Он был чрезвычайно высокомерен и горд, и это породило слух, что он считает себя сыном Елизаветы Петровны. Кроме того, он был суров в кругу семейства; сыновья часто выводили его из терпения своим самодурством и долгами. Дела по хозяйству шли плохо; расходы по постройкам и роскошным затеям поглощали массу денег, и их не хватало. С соседями он вел беспрестанные тяжбы; ко всем относился подозрительно, вечно был недоволен и хандрил. К нему по временам любил обращаться Осип Алексеевич Поздеев, отставной моряк, некогда один из замечательных сподвижников Новикова, великий мастер ложи Орфея, пользовавшийся сильным авторитетом в известном кругу масонов. Гордый Разумовский терпеливо выслушивал долгие и скучные его рацеи и Поздеев давал ему советы касательно служебной его деятельности, руководил его духовною жизнию, непрестанно рекомендовал ему своих последователей, был с ним в переписке и т. д., и Разумовский, в. молодости принадлежавший к членам ложи Capitulum Petropolitanum, великим мастером которой был Людер, теперь снова примкнул к масонству, когда оно, по вступлении на престол Александра І, пробудилось с новою силою.

Император Александр I, прибыв для коронования в Москву, милостиво принял А. К. Разумовского и уговаривал его поступить на службу, но граф не согласился и до 1807 г. жил в Москве, занимаясь ботаникою и масонством. Дочь его Варвара была пожалована фрейлиною. В 1807 г. Разумовский уступил желанию Государя, был 2-го ноября 1807 г. назначен попечителем Московского университета и его округа (после M. H. Муравьева) и произведен в действительные тайные советники. Вскоре после этого граф поехал в Петербург, куда его звал князь H. M. Козловский (пользовавшийся в то время безграничным его доверием), для лучшего устроения домашних дел и чтобы "импонировать собою и уронить вздор сей", т. е., что в Москве много масонов-иллюминатов и главным у них граф А. К. Разумовский, тем более, что высокое мнение получили об вас у двора". Граф приехал, представлялся Императору и награжден был орденом Св. Александра Невского - "от удостоверения, что ревностные попечения графа совершать устройство учебной части как в университете, так и во всем его округе". Привыкший к уединению, не любивший ни в чем себя стеснять, притом надменный, Разумовский был мало кому доступен, и скоро на дела учебного округа приобрел большое влияние находившийся при нем библиотекарь, харьковский грек Качони, преобразившийся со временем в известного профессора Михаила Трофимовича Каченовского. Разумовский прежде всего исхлопотал именование Императорского Московскому Обществу испытателей природы, коего президентом он давно состоял, и тогда уже был составлен план систематического описания Московской губернии. Труд этот был начат; астрономы Гольдбах, Панснер и другие приступили к тригонометрическим измерениям, но труд этот остался недоконченным. По распоряжению графа в "Московских Ведомостях" с 1808 года стали печататься метеорологические наблюдения, производившиеся профессором физики П. И. Страховым три раза в день. Разумовский ходатайствовал об установлении бессменности ректора университета, хотя на несколько лет, и наконец 16-го сентября 1809 г. Высочайше разрешено было производить избрание ректора всякие три года. Граф в особенности заботился о переводе Московского университета в более пространное помещение, в Екатерининский или Головинский дворец в Лефортове, но это не состоялось. - При нем Московский университет удостоился небывалой до сего чести: 14-го декабря 1809 г. Император Александр I подробно осматривал университет вместе со своею сестрою Екатериною Павловною. Его Величество остался очень доволен, отозвался добрым словом о профессорах, коих удостоил своего разговора, о порядке управления, "а паче", писал П. В. Завадовский Разумовскому, о "личных ваших качествах, способствующих лучшему образованию сей полезнейшей части". - В это время гр. Завадовский (бывший министром просвещения и находившийся в самых дружественных и даже родственных отношениях с Разумовским) помышлял об отставке. Государь по указанию своей сестры Екатерины Павловны намеревался его заменить Карамзиным, но всемогущий в то время Сперанский отклонил это намерение, предложив сделать Карамзина куратором университета, от чего сам Карамзин отказался. Александр I обратил тогда внимание на графа Разумовского, который произвел столь выгодное на него впечатление в Москве, и накануне нового 1810 года Разумовский был назначен министром народного просвещения на место Завадовского, хотя указ об этом был подписан только 10-го апреля 1810 года. Разумовский перебрался в Петербург со своею дочерью и поселился на Фонтанке, в новокупленных палатах между Семеновским и Обуховским мостами, стоявших среди обширного двора, обросшего деревьями. В Министерстве народного просвещения ожидали его с некоторым трепетом, опасаясь различной ломки и смещения главных лиц министерства, зная, что он и ранее часто осуждал и критиковал распоряжения своего предшественника и не жаловал директора канцелярии ученого Ив. Ив. Мартынова. Но эти опасения оказались напрасными: деятельность Разумовского по министерству явилась продолжением того, что было начато при Завадовском. Кроме того, он обратил особенное внимание на народные школы и в первые два года было открыто 72 приходских школы, 24 уездных училища, одно сиротское и городское училище в Москве. При нем же открыты гимназии: в Киеве, Симбирске, Белостоке, греческое Александровское училище в Нежине и Повивальный Институт в Белостоке. Разумовский обращал внимание на самый метод преподавания и требовал от попечителей, чтобы они зорко следили за учебным делом во вверенных им округах. Он им предлагал назначать в учителя людей, знакомых с рациональным методом преподавания, следить, чтобы учителя не затрудняли учеников вытверживанием наизусть уроков, не обременяли юношество перепискою курсов, составленных учителями, а преподавали по книгам, указанным начальством, приглашали бы на экзамен посторонних лиц, не дозволяя экзаменовать самим учителям, и т. д. Разумовский припомнил, что еще в 1811 г. училищными постановлениями были запрещены всякие телесные наказания, а между тем таковые производились, и даже с ожесточением, без ведома высшего начальства и согласия родителей. Поэтому граф подтверждал не дерзать нарушать Высочайшее повеление о наказаниях, под опасением отрешения от должности или закрытия пансиона, если таковой содержался частным лицом. По его предложению в 1811 году учреждено звание почетных при училищах смотрителей, избираемых из местных помещиков, и воспрещено строжайше допущение частных заведений для совместного обучения детей обоего пола. Равным образом постановлено было коренным и неизменным правилом, во всех учебных заведениях военного и гражданского ведомства, не изъемля из того и состоящие под управлением иностранного духовенства, обучать юношество Закону Божию и при ежегодных публичных испытаниях всегда начинать экзамен с сего предмета, яко заключающего в себе главную и существенную цель образования. В августе 1810 г. был Высочайше утвержден план Царскосельского Лицея, открытого 19-го октября 1811 г.; Р. принимал живое участие в жизни этого учебного заведения, которое он считал своим детищем. Занимаясь с любовью делом народного образования, Разумовский как бы отрешился от своих прежних космополитических воззрений и, делаясь чисто русским человеком, представлял Его Величеству о мерах к прекращению вредного влияния, оказываемого воспитанием юношества иностранцами: такое воспитание приближает к истреблению народного духа. К прекращению этого Разумовский предлагал: во всех пансионах преподавать науки на русском языке; принимать в пансионы учителей для наук с условием чтобы преподавали на русском языке; во всем строго следовать правилам, существующим для пансионов; разрешая открытие пансиона, обращать внимание на добрую нравственность лица, желающего открыть пансион и т. д. Государь утвердил это представление, и Разумовский обратил свое внимание на домашних иностранных учителей, число которых все возрастало. Он предложил на основании указа 5-го мая 1757 г. требовать от иностранных учителей предъявления письменных свидетельств об их способностях и познаниях, выдаваемых от начальства русских училищ. Комитет министров не нашел возможным согласиться на эту меру, но Разумовский написал опровержение на такое заключение Комитета, и Император Александр утвердил мнение министра и предложенная им мера была принята. Разумовский обратил внимание и на то, что в губернии Виленской, а также во всех бывших польских и остзейских губерниях неохотно занимаются русским языком, а потому предлагал между прочим: 1) из приходских школ переводить в уездные училища, а из сих последних в гимназии только тех учеников, кои знают по-русски основательно; 2) гимназистов, не знающих русского языка при окончании курса, на службу не принимать; студентов же университетов, не знающих достаточно русского языка, хотя и принимать на службу, но не в чине 14-го класса; 3) чрез пять лет по утверждении сего положения, принимать уроженцев вышеуказанных губерний на службу военную и гражданскую, а равно и в духовное звание, не иначе, как из знающих русский язык. Государственный Совет признавал пользу сих мер, но, уважив, что в тогдашних обстоятельствах надлежало с пограничными губерниями обращаться со всевозможною осторожностью, положил 3-го июня 1812 года отложить эти меры до удобнейшего времени.

При Разумовском же была открыта в 1811 г. при Московском университете первая кафедра славянской филологи, дабы ознакомить учащихся со всеми вообще славянскими книгами, с показанием соотношения российского языка к славянскому и происхождения его из славянского.

Что касается общих государственных вопросов, то Разумовский мало их касался, являясь одним из самых открытых противников Сперанского; он смотрел на его падение, как на спасение России.

В начале 1812 г. умер кн. Н. М. Козловский, пользовавшийся полным его доверием; он запутался в откупах, и завлек в откупа и своего доверителя, который принужден был уплатить огромную неустойку. Среди года Разумовский заболел; двухлетняя деятельность и служебные занятия его утомили; он скучал по Горенкам, и Петербургская жизнь ему была не по вкусу. Он стал говорить об отставке, но упомянутый выше Поздеев отговаривал его от этого. Время было действительно неудобное. Государь готовился к войне с Наполеоном, и просьба Разумовского об отпуске в Москву пришлась ему не по сердцу; с этого времени заметно охлаждение к нему со стороны Александра I. Рескриптом от 26-го мая 1812 г. из Вильны Разумовский был уволен в просимый отпуск, но недолго мог пожить в Москве: приближение Наполеоновских армий побудило его вернуться в Петербург и хлопотать немало сперва о переселении Московского университета в Ярославль, а потом о восстановлении его снова в Москве; при пожаре Москвы погиб музей Московского университета, в то время один из первых в Европе, а также его библиотека; все это надо было пополнить снова. Вся западная часть России была разорена, и все приходилось заводить заново. Сам Разумовский от нашествия французов не пострадал: доходные его имения находились вдалеке от театра военных действий; пострадал немного дом в Горенках, но оранжереи и теплицы были спасены. - Он снова обратил внимание на народные школы, состояние которых было неудовлетворительно; с 1812 по 1816 г. открыто было 65 новых уездных, приходских и поветовых школ, 12 уездных училищ, гимназия в Харькове, воспитательное заведение при Московской губернской гимназии и, наконец, в 1814 г. произошло полное открытие Казанского университета. Разумовский имел мысль открыть университет и на Волыни, образовав его из Волынской гимназии. Визитатор училищ по Волынской губернии граф Платтер был в восторге от этого. Между севером и югом наших западных окраин господствовал антагонизм, и жители Волыни не без едкой ненависти отзывались о Виленском университете и его попечителе. Однако, проект этот не осуществился. Служебные обязанности видимо утомляли Разумовского: он впал в мизантропию, заперся в кабинете и зажил замкнутою жизнью, редко кого к себе допуская. Главное Правление Училищ, игравшее важную роль при Завадовском и еще деятельное в первые годы управления Разумовского, стало собираться все реже и занималось преимущественно хозяйственною частью. К тому же реакция отразилась и в убеждениях Государя, и во всем административном строе. Цензурный устав 1804 года стал применяться с крайнею строгостью; Разумовский поддерживал различные неосновательные требования о стеснении печати и давал соответствующие циркуляры цензурным комитетам. Он даже не согласился на передачу цензуры, находившейся в ведении министра народного просвещения, в распоряжение министра полиции и доказывал, что она должна состоять под единственным ведением министра народного просвещения. Под влиянием графа Иосифа де Местра он стал верить во всякие якобинские и иллюминатские призраки и предавался все более и более мрачному настроению. Домашние дела его находились в плачевном состоянии; в 1814 году он просил Государя купить у него дом в Москве, не раз обращавший на себя внимание Александра I. Император, собираясь ехать на конгресс в Вену, не обратил внимания на эту просьбу Разумовского и не имел времени принять его с докладом. Разумовский просил тогда о даровании ему увольнения от всех дел, в уважение преклонности лет и слабости здоровья, не позволяющих ему продолжать служение с неусыпным рвением. Рескриптом 31-го августа 1814 г. Император предоставил себе уволить его от службы по возвращении своем в столицу, так как нужен выбор преемника, чего в скором времени сделать нельзя. Вместе с тем ему повелевалось все доклады по Министерству, ему вверенному, вносить в Комитет Министров. Разумовский пришел в мрачное настроение, которое увеличивалось неприятными сведениями из учебных округов: все и везде шло худо, и все были им недовольны. В Харькове жаловались на беспорядки, на отсутствие попечителя и представляли доносы на проф. Шада. Из Дерпта шли доносы на Паррота: указывали, что он был в Париже председателем клуба якобинцев и что он вообще человек ультрадемократических убеждений; в Казани учение находилось в самом плачевном состоянии, а между профессорами была постоянная вражда, университетские здания - в развалинах, и т. д. К тому же иезуиты делались все отважнее и совращали в католичество почти ежедневно; это отступничество обратило, наконец, на себя внимание; обвинения высказывались против любимца петербургских гостиных графа де Местра, и против иезуитов стали требовать строгих мер. - 20-го декабря 1815 г. Разумовский совершенно неожиданно получил высочайший указ, которым ему предписывалось взять в свое управление содержимое иезуитами училище и иметь попечение как о содержании, так и о порядке оного и немедленно снестись с родственниками учеников, дабы они взяли их к себе, так как училище не будет более существовать. - Разумовский, поддерживавший иезуитов, не мог без огорчения, без чувства оскорбленного самолюбия, снести карательную меру против иезуитов, принятую помимо его и без его ведома. Он не выдержал этой, по его мнению, обиды и подал в отставку. Он получил ее в холодном рескрипте от 10-го августа 1816 г., в котором ему назначался также пенсион в десять тысяч рублей в год. Он оставил Министерство Народного Просвещения, делами которого последние два года почти не занимался. Отметим, что за эти последние годы он входил не раз с представлениями о поощрении благотворителей к денежным пожертвованиям на народное просвещение. Это вызывалось скудостью средств его Министерства, бюджет которого не превышал трех миллионов рублей (около 2780000 руб.) и притом с 1812 г. постепенно уменьшался. Кроме того, по его представлению, в 1816 г. было постановлено, что "еврей, доколе останется при своем вероисповедании, не может быть допущен к получению университетских степеней по части юриспруденции". - При нем открылось также несколько ученых и литературных обществ, как-то: Московское Общество истории и древностей российских, получившее устав в 1810 году; Общество любителей отечественной словесности при Казанском университете (уст. 1814 г.); Общество наук при Харьковском университете с двумя отделениями: словесным и естественных наук, и научное Общество при Дерптском университете. Разумовский сам был вице-президентом Библейского Общества и состоял почетным попечителем одного из отделов Русской Беседы, враждебной Карамзину, хотя он лично был в дружеских отношениях с Карамзиным в Петербурге. Разумовский не принимал, впрочем, живого участия ни в том, ни в другом обществе.

Получив отставку, Разумовский долго собирался переехать в Москву, но только в 1818 году навсегда простился с Петербургом. Он жил сперва в Москве, посылал из Горенок Императрице Марии Феодоровне, бывшей тогда в Москве, цветы, принимал у себя в роскошных хоромах весь двор. Но скоро он простился и с Москвою, - когда украинским генерал-губорнатором был назначен кн. Репнин, женатый на его дочери, - и переселился в имение свое Почеп, на берегу Судогости, Мглинского уезда Черниговской губернии. На лето переселялся он в м. Яготин, где его занимал великолепный сад с редчайшими деревьями. Он был в мрачном настроении: денежные дела его были в расстройстве. Нрав его стал почти невыносим; все его боялись, и весь дом дрожал при порывах его гнева. С крестьянами он стал суров, беспрестанно сменял управляющих, находя их не довольно взыскательными. Прихоти его ложились тяжелым бременем на крестьян, а дела его не поправлялись. Оя обратился в декабре 1821 г. к Государю с просьбою купить у него в Черниговской губ. 2500 душ крестьян или приказать выдать ему заимообразно соответствующую сумму и оказать тем пособие на закате жизни верному слуге, ожидающему спокойствия от милостивого Монаршего воззрения. Решения на его просьбу еще не последовало, как в марте 1822 г. Разумовский опасно занемог. По эстафете была вызвана из Полтавы его дочь княгиня Репнина; она приехала, несмотря на полную ростепель, но больной не в состоянии был говорить и только знаками выказывал благодарность своей дочери. Он умер 5-го апреля 1822 г., на Святой неделе. Его похоронили в Почепе, но когда Почеп, по наследству перешедший к Репниным, был продан ими, то с Высочайшего разрешения тело Разумовского в 1838 году, по особому присланному из Министерства Народного Просвещения церемониалу, Высочайше утвержденному, было перевезено в Новгород-Северск и погребено в соборной церкви Спасопреображенского монастыря.

Граф Алекс. Кир. Разумовский от брака с графинею Варварою Петровною Шереметевою имел двух сыновей: Петра и Кирилла, и двух дочерей: Варвару (p. в 1778 г.), вышедшую замуж за князя Николая Григорьевича Репнина (Волконского) в 1802 году, и Екатерину (р. в 1783 г.), вышедшую в 1811 году замуж за Сергея Семеновича Уварова, позднее министра народного просвещения и графа. Разойдясь с женой, граф имел пять воспитанников и пять воспитанниц, получивших от принадлежавшего Разумовскому села Перова под Москвою фамилию Перовских. Старший из них был Николай - позднее губернатор в Крыму; второй Алексей - писатель, известный под именем Погорельского; третий Лев - со временем граф, министр внутренних дел и член Государственного Совета; четвертый - Василий - будущий граф и Оренбургский генерал-губернатор, командир Оренбургского корпуса, известный своим походом в Хиву и взятием Ак-Мечети, и пятый Борис - впоследствии член Государственного Совета. Из воспитанниц графа Разумовского старшая, Прасковья, вступила в брак с Петром Александровичем Курбатовым, вторая, Мария - с комендантом С.-Петербургской Крепости генералом Максимом Константиновичем Крыжановским; третья, Елизавета, была за сенатором д. т. с. Михаилом Николаевичем Жемчужниковым; четвертая, Анна - за графом Константином Петровичем Толстым (мать поэта Алексея Толстого) и пятая, Софья - за князем Владимиром Владимировичем Львовым.

"Семейство Разумовских", соч. А. А. Васильчикова, т. II; "Русский Архив" 1865, 1875 г., кн. III; 1877 г., т. III; "Отечественные Записки" 1867 г., август, кн. 2, статья Семевского; "Русская Старина", т. XIV, стр. 590, т. XI, стр. 244, воспоминания Сербиновича; Списки гражданских чинов за 1795 год; "Архив Государственного Совета", т. II, стр. 4; М-me de Stael, Dix années d"exil. 1804; Москва, или Исторический путеводитель по знаменитой столице, 1834 г.; Вигель, Воспоминания, т. III; Пыпин, Русское масонство до Новикова - "Вестник Европы", № VI; M. H. Лонгинов, Новиков и Мартинисты, 1867; С. Шевырев, История Импер. Московск. университета, 383-387; Биографический словарь профессоров Московск. университета, т. І, II; Архив князя Воронцова; Сборник распоряжений по Министерству Народного Просвещения; Кеппен, Материалы для истории просвещения в России; Селезнев, Исторический очерк Импер., бывшего Царскосельского, Александровского лицея, СПб., 1861 г.; Архив кн. Н. В. Репнина; Записки Шишкова, т. II; De-Maîstre, Correspondance diplomatique, т. II; Богданович, История Императора Александра I; Сухомлинов, Материалы для истории образования в России в царствование Импер. Александра; August Schloezer"s Oeffentliches und privat-Leben von ihm selbst geschriebenen, Göttingen. 1802; Министерство Народного Просвещения. 1802-1902. Исторический очерк, составил С. В. Рождественский.

П. М. Майков.

{Половцов}

Разумовский, граф Алексей Кириллович

(1748-1822) - государственный деятель. Р. получил тщательное образование: для него с братьями был устроен особый "институт", в котором Шлецер впервые ввел преподавание статистики под названием "Познание своего отечества": позже он слушал лекции в Страсбургском университете. Сначала он нес только придворную службу, но в 1786 г. был назначен сенатором. В 1795 г. вследствие несогласия одобрить предложенный императрицей закон Р. вышел в отставку и вновь вступил в службу только в 1807 г., попечителем Московского университета. В этом звании он провел указ об избрании ректора на три года (вместо одного года) и покровительствовал Обществу испытателей природы, от имени которого им была образована экспедиция для изучения Московской губ. В 1810 г. Р. был назначен министром нар. просвещения. В первые два года его управления были открыты 72 приходских школы, 24 уездных училища, несколько гимназий и других учебных заведений; улучшено преподавание; усилен надзор за воспитателями-иностранцами; открыто несколько ученых обществ; учреждена при Московском университете первая кафедра славянской словесности, при личном содействии Р. выработан устав Царскосельского лицея и состоялось его открытие. После 1812 г. он значительно охладел к службе и последние два года вовсе не занимался делами. Будучи до назначения в министры членом масонской ложи и последователем А. Поздеева, с которым долго состоял в переписи (она напечатана А. Васильчиковым в его книги "Семейство Разумовских"), Р. с 1810 г. подпал влиянию иезуитов и главным образом известного графа Жозефа де Местра. Последний "буквально распоряжался им, диктовал, чему должно учить русских и чему не учить"; по его указанию были выкинуты из первоначальной программы Лицея греческий язык, археология, естественная история, астрономия, химия и история философских систем, как не озаряющая ума полезными истинами, а помрачающая заблуждениями и недоумениями". Под влиянием того же де Местра Р. ввел новые цензурные ограничения и начал борьбу с виленским попечителем Адамом Чарторыйским из-за обрусения Западного края, сторонником которого явился де Местр. Неудача в борьбе с Чарторыйским и недоверие правительства к иезуитам заставили Р. просить отставки, которая и дана ему была в 1816 г. Первые два года после этого Р. жил в Москве и в своем подмосковном имении, с. Горенках, где у него был заведен ботанический сад, считавшийся до 1830-х гг. одним из чудес Москвы. С 1818 г. он жил в Малороссии, в местечке Почепе Мглинского уезда, где и умер. По словам Вигеля, все сыновья гетмана Кирилла Р. "были начинены французской литературой, облечены в иностранные формы, почитали себя русскими Монморанси, были любезные при дворе и несносные вне его аристократы". К этому кн. А. Васильчиков прибавляет, что старший из них, Алексей, был "гордыни непомерной... и суров в кругу своего семейства". Кроме двух законных сыновей, у Р. было пять "воспитанников" - Перовских (см.). См. "Воспоминания" Вигеля; "Записки" Греча; Шевырев, "История Московского университета" (М., 1855); А. Васильчиков, "Семейство Разумовских" (т. II, СПб., 1880) и "Записка о последних годах жизни графа А. К. Разумовского в Малороссии, его кончине и похоронах" ("Киевская старина", 1894, № 3).

Граф Разумовский, биография которого довольно интересна, родился семнадцатого марта одна тысяча семьсот девятого года на хуторе близ Чернигова в семье украинского казака. Это выдающаяся личность, которая проделала длинный путь от простого пастуха до императорских покоев Елизаветы Петровны.

Детские годы Алексея Григорьевича, или Как стать фаворитом

Читать и писать Алексей научился от сельского пономаря. Имея прекрасный голос, он часто пел в хоре сельской церкви. И в одна тысяча семьсот тридцать первом году полковник Вишневский, который был одним из придворных императрицы Анны Иоанновны, во время своей поездки через деревню был просто шокирован вокальными способностями мальчика. Полковник взял его с собой в Петербург, где он стал петь в хоре дворцовой часовни.

Не только талантлив был граф Разумовский. Биография сообщает, что Алексей был необычайно красив. Его внешние и вокальные данные просто пленили Елизавету Петровну. С этого времени началось его быстрое повышение, что и привело его к императорскому двору в одна тысяча семьсот тридцать втором году. На место своего любимого князя Шубина Елизавета берет фаворитом Разумовского. Вскоре он потерял свой прекрасный голос, но был принят на должность бандуриста и практически руководил при дворе Елизаветы Петровны.

Почести и звания, подаренные императрицей

Граф Алексей Разумовский играл значительную роль в в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое ноября одна тысяча семьсот сорок первого года, который привел Елизавету Петровну на престол. И уже тридцатого ноября он был назначен камергером с рангом генерал-лейтенанта.

А на коронации был сделан гофмаршалом и обладателем ордена Святого Андрея Первозванного и Александра Невского. Более того, граф Алексей Разумовский был награжден многочисленными поместьями в Москве и других местах. Есть предположение, что он даже тайно венчался с Елизаветой Петровной в сельской церкви Перово осенью одна тысяча семьсот сорок второго года. Это даже принесло ему прозвище "император ночи".

Высокое положение при дворе императрицы

В одна тысяча семьсот сорок пятом Алексей Григорьевич становится капитан-лейтенантом лейб-гвардии, а спустя три года - уже подполковником. Между тем, несмотря на все почести, оказываемые ему императрицей, этот человек остается очень дружелюбным и бесхитростным.

Граф Разумовский, биография которого сообщает о том, что на тот момент он не только обладал безграничной властью в государстве, но и стал богатейшим человеком, тем не менее был весьма скромным и набожным. Всегда старался держаться подальше от интриг и большой политики. Был очень весел и добродушен. И многие пользовались этими качествами. Гости без стеснения обворовывали его, приходя к нему, или откровенно мошенничали, играя с ним в карты. Уж таков российский народ.

Пятого сентября одна тысяча семьсот пятьдесят шестого года граф Разумовский, биография которого интересует многих современников, получил звание генерал-фельдмаршала. Во время всего он имел исключительное положение при дворе, еесмотря на то что впоследствии императрица приблизила к себе другого фаворита - Ивана Шувалова. В одна тысяча семьсот сорок четвертом году императрица даже посетила родную деревню Разумовского, где встретилась с членами семьи Алексея Григорьевича.

Забота об интересах семьи, или Назначение младшего брата

Палаты Разумовского в Летнем дворце непосредственно примыкали к покоям Елизаветы Петровны, и граф имел постоянный доступ в них. Алексей Григорьевич Разумовский, граф, абсолютно не был заинтересован в политике. И тем не менее нередко поддерживал канцлера Бестужева-Рюмина. Так, по совету последнего, было восстановлено украинское гетманство. А его младший брат, граф Кирилл Разумовский, переехал в Глухов, где был избран и назначен гетманом в одна тысяча семьсот пятидесятом году.

Благодаря своему брату Алексею Григорьевичу, он еще ранее был направлен на учебу в университет Берлина. Императрица присвоила ему звание графа в одна тысяча семьсот сорок шестом году. А в возрасте восемнадцати лет он назначен уже президентом Российской академии наук. Затем становится подполковником в Измайловской императорской гвардии, а несколько месяцев спустя - сенатором и генерал-адъютантом.

Легенды о потомстве Алексея Григорьевича

Существует множество различных легенд, которые рассказывают о возможных детях от брака Алексея Григорьевича и Елизаветы Великой. Самые известные - две принцессы Таракановы. Одна из них стала монашкой под именем Досифея. Она умерла в одна тысяча восемьсот десятом году и была похоронена в семейном склепе Романовых. А другая принцесса Тараканова была арестована в Ливорно, затем скончалась в Петропавловской крепости от туберкулеза.

Однако ни одна из этих легенд о детях Разумовского и императрицы не подтверждена документально. Дети были только у Кирилла, который имел пятерых дочерей и шестерых сыновей. Один из них, граф Алексей Кириллович Разумовский, стал министром просвещения и известным ботаником, Андрей стал прекрасным дипломатом, дочки графа были очень известными фрейлинами и прекрасно устроились в браках.

Более поздние годы, или Незадолго до смерти Елизаветы Петровны

Перед своей смертью императрица сделала преемником Петра Третьего и взяла с него слово не обижать ее фаворитов. В одна тысяча семьсот шестьдесят втором году Алексей Григорьевич Разумовский принимает решение подать в отставку. Он переезжает из Зимнего дворца в Аничков, который был отдан ему Елизаветой Петровной.

После смерти императрицы по просьбе Екатерины Второй Алексей Григорьевич уничтожил все документы, свидетельствующие о браке с Елизаветой. А шестого июля одна тысяча семьсот семьдесят первого года умер сам Разумовский. Граф был похоронен в Благовещенском соборе Александро-Невской Лавры.

Известный памятник архитектуры в городе на Неве

Как память об этой семье на набережной Мойки стоит дворец графа Разумовского. Это один из немногих особняков, оставшихся от восемнадцатого столетия в Петербурге. Он является одним из лучших поместий города. Работа над строительством дворца длилась около четырех лет. Передняя часть была отделена от набережной высокой каменной оградой с монументальными воротами в центре.

Главный фасад здания строго симметрично включает в себя множество тщательно прорисованных барельефов. Дворец Разумовского был известен своими многочисленными балами и маскарадами. Граф устраивал здесь дни подаяния во времена государственных праздников и принимал более двух тысяч человек.

Дальнейшая судьба дворца Разумовского

В конце восемнадцатого столетия дворец был выкуплен государственным казначейством и стал использоваться в качестве Воспитательного дома для ухода за обездоленными детьми - сиротами, подкидышами или инвалидами. В одна тысяча девятьсот восемнадцатом году в этом здании стал располагаться первый в Российском государстве педагогический институт. А уже в двадцатых он был переименован в честь социального критика и политического философа

В одна тысяча девятьсот шестьдесят первом году во дворе был установлен памятник Константину Дмитриевичу Ушинскому, признанному основателю педагогической науки в России. Расположен он в передней части перед главным входом в институт, а теперь уже университет. Здание подвергалось нескольким внутренним реконструкциям. Поэтому ни один из оригинальных интерьеров не сохранился.

Еще один архитектурный памятник, или Жилище Разумовского

Невообразимо красива и усадьба графа Разумовского. Это деревянное здание было выстроено специально для Алексея Григорьевича. Центральная часть его сооружена из дерева, а боковые флигели, имеющие два этажа, возведены уже из кирпича. Этот уникальный шедевр усадебного строительства не пострадал даже во время одна тысяча восемьсот двенадцатого года, когда была сожжена Москва при нашествии Наполеона.

В одна тысяча девятьсот восемнадцатом году в усадьбе был основан Институт физической культуры. Уникальное строение по приказу Ленина стало подвергаться реконструкции, пруды засыпаны, а на их месте расположились спортивные площадки или стадионы. Уже в современные годы усадьба была передана Академии художеств имени Церетели. Вскоре там произошел пожар, который значительно повредил основное здание.

Старший сын гетмана Кирилла Григорьевича Разумовского и его жены Екатерины Ивановны. Со дня рождения был записан на военную службу. В день восшествия на престол Петра III в 14 лет был произведен из секунд-ротмистров в ротмистры, но на военной службе никогда не состоял. Получил блестящее домашнее образование. Позднее, по совету академика Тауберта был вместе с братьями поселен в специально нанятом доме на 10-й линии Васильевского острова вместе с гувернером-французом Бурбье. Учителя занимались по специальному составленному плану - математик С.Я. Румовский, историк Шлецер, впервые начавший преподавать статистику под названием «Познание своего Отечества». Дополнительно приезжали учителя, дававшие уроки французского языка, латыни, хороших манер. Эта домашняя академия очень занимала петербургскую знать и императорский двор.

В 1765 году гетман Разумовский отправил сыновей в лучший университет того времени – Страсбургский, на попечение профессора Шепфлина.

Но в 1767 году отец Кирилл Григорьевич Разумовский приехал в Страсбург и остался недоволен городом, где находился университет: кутежами и буйствами военных офицеров. Он взял Алексея Разумовского с собой в Италию. Прожив полтора года в Италии, Алексей Разумовский вернулся в Страсбург, откуда вместе с братьями отправился в Англию и Голландию.

В Санкт-Петербург молодые Разумовские вернулись в 1769 году.

Алексей Разумовский начал служить при дворе в чине камер-юнкера, но придворная служба не привлекала его.

23 февраля 1774 года Алексей Разумовский женился на графине Варваре Петровне Шереметевой, богатейшей невесте. Молодые поселились в Москве.

В 1775 году граф Алексей Разумовский получил чин действительного камергера и стал жить в Москве и Санкт-Петербурге.

В 1778 году просил уволить его от службы «чтобы исполнить долг свой и отцу обремененному фамилиею в благоустройстве его дома помощь делать». Поселившись в Москве, стал заниматься благоустройством имения в селе Горенки (сейчас в черте г. Балашихи). Там он создал дивный ботанический сад, для чего из-за границы были вызваны профессора Стефани и, позднее, Фишер. Сад занимал больше двух квадратных верст, имел до 2000 видов растений, коллекция которых пополнялась российскими ботаниками, в его оранжереях выращивалось более 500 цитрусовых деревьев, в теплицах выращивались редкие растения, получившие название «Razoumovia» честь графа.

В 1784 году граф Разумовский разошелся с женой, оставив трех дочерей и двух сыновей жить с собой, и удалился от света. Алексей Разумовский был горд и высокомерен, постоянно вел тяжбы с соседями, был вечно недоволен и хандрил. В это же время он сблизился с масонами. У себя он поселил мещанку Марью Соболевскую, с которой у него родилось пять сыновей и пять дочерей, получивших фамилию Перовских.

В 1786 году граф был произведен в тайные советники и назначен сенатором.

В 1807 году Алексей Разумовский вернулся на государственную службу после уговоров императора Александра I в качестве попечителя Московского университета и его округа, был произведен в действительные тайные советники и награжден орденом Св. Александра Невского. При нем Московский университет впервые посетил император Александр I, оставшийся очень довольным увиденным.

В 1810 году граф Разумовский был назначен министром народного просвещения. В первые годы его управления были открыты 72 приходские школы, 24 уездных училища, одно сиротское и городское училище в Москве, запрещены телесные наказания и повышено качество образования. При Московском университете была открыта кафедра славянской филологии. Были открыты гимназии в Киеве, Симбирске, Белостоке, греческое Александровское училище в Нежине и Повивальный Институт в Белостоке.

С 1811 года он учредил звание избираемых почетных смотрителей и ввел обязательное обучение Закону Божию, с экзамена по которому начинались все публичные испытания. В этот же год он был награжден орденом Св. Владимира 1-й степени.

В 1812 года Алексей Разумовский охладел к службе и был уволен в отпуск. Но после Отечественной войны 1812 года он занимался восстановлением Московского университета, его музея и библиотеки, погибших во время пожара Москвы. Его имение Горенки пострадало мало, оранжереи и теплицы сохранились.

С 1812 по 1816 годы было открыто 65 новых уездных, приходских и поветовых школ, 12 уездных училищ, гимназия в Харькове, воспитательное заведение при Московской губернской гимназии. В 1814 году полностью открылся Казанский университет.

Но вскоре граф впал в мизантропию, начал жить замкнуто и вышел в отставку в 1816 году с пенсионом в 10 000 рублей. С года отставки граф Разумовский проживал в Москве и в имении Горенки.

В 1818 году Алексей Разумовский переехал в имение Почеп в Черниговской губернии, где скончался 5 (17 апреля) 1822 года. Первоначально его похоронили в родовом склепе, но позднее перезахоронили в Новгороде-Северске в соборной церкви Спасопреображенского монастыря (современная Украина).